Гость очередного выпуска проекта «ЛИЦА» председатель совета директоров KASKAD Family — Валерий Мищенко. Как Валерий заработал первый капитал? Почему занялся девелопментом? Как мы заработали себе полигоны ТБО «Кучино» и «Ядрово»? Зачем с коллегами записал студийный альбом? Как увлекся конным поло? Сколько денег тратит на театр? Где рай на земле? – эти и многие другие вопросы в нашем новом выпуске.
– Валерий, когда я начал готовиться к этому интервью, не мог понять, к какой стороны мне к тебе подойти. Я думаю, что ближе к концу наш зритель поймет, почему. Ты очень разносторонний, развитый человек. Скажи, это у тебя с детства?
– Абсолютно точно. С детства складывалось интересно, потому что я родился и вырос в семье дипломата, было очень много передвижений, начиная с 5 лет. В пятилетнем возрасте мы с семьей уехали в Мексику, там прожили 3,5 года. Потом приехали в Москву, я уже умел говорить по-испански, но совершенно не умел ни читать, ни писать. Поэтому подучившись, я пошел в школу с углубленным изучением испанского языка, их на тот момент в Москве было 3. Отучился 2 года, там же пристрастился к регби. После этого родители меня отправили в Нью-Йорк, там мы прожили 5 лет.
С 12 до 17 лет, в возраст становления любого мужчины, я жил в Нью-Йорке, там регби перерос в американский футбол, появились другие люди, интересная культура. И, конечно, там же выучил английский язык, но в русской школе.
Жизнь складывалась так, что я до института поменял, в конечном итоге, 7-8 школ – каждый раз адаптация к новому коллективу, к новой среде. Я думаю, это кардинально повлияло на формирование характера.
– Почему у тебя на столе мяч именно для американского футбола, а не для регби?
– После того, как я перебрался из Москвы в Нью-Йорк, там оценил, что американский футбол более по мне. Этот спорт интереснее, чем регби, потому что такая в регби ты можешь пас отдавать только назад, а в американском футболе есть роль квотербека, который отдает мяч вперед, который планирует, каким образом наступать – это гораздо более динамичный спорт и более зрелищный в моем понимании.
– Ты можешь назвать себя ботаником?
– Да, 100%.
– Я думаю, этот факт подтверждается тем, что ты поступил в МГИМО, в такой ВУЗ, в который, как считается, поступают либо самые умные, либо самые богатые. Ты к какой категории себя мог отнести в тот момент, когда туда поступал?
– 100% не богатый. Потому что в 90-е годы произошел тотальный передел всей системы мироустройства. И те люди, которые могли в советское время считаться элитой, оказались несколько за бортом тенденции предпринимательства, которая в 90-е набрала ход. За 90-годы, в принципе, мало, что поменялось. Повторюсь – инженеры, дипломаты, все, кто были элитой в советское время, они стали по-другому себя чувствовать.
Поэтому для того, чтобы я поступил, отец продал машину Chevrolet Lumina, привезенную из Штатов, которую он 2 года полировал, холил, лелеял, для которой покупал запчасти. Когда мы приехали в Москву, и стало понятно, что я хочу поступать в МГИМО, а репетитор стоит дорого, эта машина была продана, а деньги пошли на то, чтобы я обучился.
На том этапе я поступал без ЕГЭ, понятное дело. Тогда было правило, что люди с золотой или серебряной медалью могут сдать 2 экзамена вместо 4-х. У меня серебряная медаль со школы, я сдавал 2 экзамена. То есть, я одновременно решал задачу по медали и поступление по 2-ум экзаменам, потому что математика гораздо проще, чем русский язык, литература и география, которые надо было сдавать.
– Расскажи, как ты попал в девелопмент.
– Со второго курса я плотно работал в Национальном агентстве иностранных инвестиций, такая была структура на тот момент в Минэкономразвитии, где занимались привлечением инвестиций в разные проекты, в разные отрасли в России.
Почему эта точка приложения усилий? Потому что учеба у меня заканчивалась в 15-16 часов, а в Штатах жизнь только начиналась с учетом разницы во времени. Поскольку было много американо-российских проектов на том этапе светлой полосы отношений между нашими странами, я, приезжая на работу, по сути, заставал начало работы в Штатах, и до 12 ночи мы могли спокойно заниматься, взаимодействовать. Мы готовили американо-российский симпозиум в Гарварде, через себя пропускали кучу проектов. Я смотрел на разные индустрии. Мы много денег привлекли в разные секторы промышленности и в недвижимость, в том числе.
Еще в институте я для себя решил, что это тот сегмент, который мне близок, понятен. И есть в нем такой классный факт созидания, потому что ты берешь и делаешь что-то, чего до тебя на этом месте никогда не было, что ты креативишь. То есть, ты берешь голое поле 15-20 Га, и на этом поле, просто как художник по холсту, начинаешь выставлять объекты недвижимости, объекты инфраструктуры. По сути, ты влияешь на жизнь как минимум 3-ех поколений людей, которые туда будут заезжать, а это круто.
– А где вы брали первые деньги на строительство. До этого ты же, по сути, работал наемным рабочим. Кредитовались или как?
– Мы использовали накопления, у нас были приличные заработные платы, я не страдал от отсутствия денег. На этапе, когда мы начинали бизнес, этот труд ценился очень высоко, потому что специалистов было мало. Поэтому все накопления в полном объеме использовали для того, чтобы стартовать бизнесу. У нас в этом отношении складывалось все достаточно успешно, потому что мы начинали с консалтинга, получили консалтинговые деньги, а они высокомаржинальные.
То есть, работали ты да я, да мы с тобой, заработали на консалтинге капитал, получили несколько проектов фи-девелопера, когда за вознаграждение управляли. А там, в фи-девелопменте, есть такая штука - Management fee, то есть, ты получаешь ежемесячное вознаграждение от контрагента за то, что управляешься с его активом. Собственно, за счет того, что набрали несколько первых клиентов, получили консалтинговый проекты, начали трудиться, строить компанию с нуля. Нас с партнерами вместе реально было 5-7 человек на старте, маленький небольшой офис. Так потихоньку разрастались, накапливали деньги, приобретали какие-то следующие активы. От малого к великому шли буквально собственными ресурсами. Собственно, там уже начинается магия чисел – как только ты выходишь на определенный объем оборота, ты уже становишься интересен всем.
– Ты владелец и основатель компании «Kaskad Family», совладелец, поскольку у вас несколько партнеров. Чем ты больше всего гордишься за всю историю этой компании?
– Мы реально гордимся теми продуктами, которые мы делаем. Эволюция этого продукта происходила прямо на глазах наших потребителей и профессионалов рынка, потому что без ложной скромности мы точно законодатели всех трендов, которые производят на рынке. Каждый второй таунхаус, который продается в области – это наш таунхаус. Мы создаем условия развития малоэтажного девелопмента. От нашего проекта «Домодедово Таун» до «Парка Апрель» – такой же путь, как от 3 айфона к 8 айфону. «Парк Апрель» – это уже такая уверенная восьмерка, с уже совершенно другим набором объектов социально-коммерческой инфраструктуры, сумасшедшей архитектурой. Мы делаем жизненное пространство для человека, чтобы были третьи места, так называемые, места для сошилайзинга, для знакомства людей, для взаимодействия друг с другом, общения разных поколений, возможности занятия спортом, театр, йога – не важно, что. Это некие объединяющие центры, где люди могут просто обмениваться новостями, общаться, получать удовольствие.
– Ваш проект ЖК «Парк Апрель» нахватал практически все премии рынка недвижимости. Скажи, в чем его особенность, почему его так оценили?
– Архитектура крутая, прямо огонь. Мысли по организации общественных пространств классные. У нас очень хорошие субподрядчики и подрядчики, которые делают экзекьюшен на проекте. Те подрядчики, которые делали общественные территории, очень клево сработали. В совокупности с качественным строительным материалом и правильным зонированием получилась реально конфетка. И правильный локейшн, ты там находишься вроде как за 20-тым километром от МКАДа, но, с другой стороны, мы отсюда до объекта сейчас доехали бы за полчаса или минут 40 из центра города. Как только выехал на Ленинский проспект, выезжаешь за МКАД и безсветофорно один поворот – ты на месте. Очень хорошее расположение, инфраструктура существующая – вокруг школы, детский сад на территории, крутая архитектура. Вот это все в совокупности позволило нам претендовать на высокие звания, которые получили.
– Вы наверняка совершенствуетесь от объекта к объекту, делаете работу над ошибками. Сейчас можете говорить о каких-то ошибках, которые вы совершили на этом проекте?
– Да, могу сказать, конечно. На этом проекте, я думаю, что самая большая ошибка – это баланс многоквартирных домов и таунхаусов. Четырехэтажных домов, которые мы там строим, получилось достаточно много. Мы их успеем продать до того, как спрос на квартиры за пределами МКАД закончится.
Мы сильно постарались – последние, первые этажи этих квартир превратили в мини-таунхаусы, потому что первые этажи имеют выход на свою придомовую территорию, а последние - выход на крышу. То есть, мы из всего баланса квартир, по сути, получили по 2 этажа таунхаусов и 2 этажа квартирок. Но на будущих проектах я не верю в многоквартирность, вообще как жанр на территории Московской области. Конечно, в этих условиях, думаю, что следующие проекты должны быть разноформатными, но ни в коем случае не выше 3-х этажей. Это должны быть тауны, дуплексы, коттеджи – любые малые формы, за исключением многоквартирных домов.
– Назови 3 самых крутых жилых комплекса на территории Москвы на твой взгляд.
– Я думаю, что «Трилогия», «Большевик» и «Садовые кварталы».
– В 2016 году ты успел поработать первым заместителем Министра экологии и природопользования Московской области. Расскажи, как тебя туда занесло?
– Меня пригласили потрудиться как менеджера, потому что мне эта тема близка изначально. Загородный дом есть, и мне очень нравится Московская область, там провожу много времени, мы там работаем.
Поэтому когда сказали, что есть задача построить, по сути, с нуля систему координат по отрасли обращения с отходами, то я решил себя в этой роли, в этом качестве, попробовать. Мы за год, который я там присутствовал и трудился, разработали территориальную схему обращения с отходами Московской области вместе с электронной моделью, вместе со всей документацией и переговорными процессами по выбору региональных операторов по обращению с отходами, планированием открытия новых полигонов и строительства мусоросжигательных заводов на территории Московской области. Это все сейчас, конечно, очень плотно и много обсуждается. Но проблемы, которые сейчас всплывают – это все, что было заложено в 60-70-80 годы, то есть, мы ловим наследие Советского Союза. Понятное дело, что новая система координат полноценно начнет действовать через 2 года. Здесь, как и девелоперском цикле быстрых чудес не бывает. Для того, чтобы построить полигон, ты должен минимум потратить 2 года жизни на его проектирование и первоначальную подготовку и строительство, пройти Главгосэкспертизу, экологическую экспертизу, получить все разрешения от Санэпиднадзора. Это очень сложная индустрия. К сожалению, полигоны старые начали заканчиваться раньше, чем открываться новые. Поэтому мы имеем сегодня то социальное напряжение, которое есть в субъекте.
– Вообще в России разговор о селективном сборе мусора, о вторичной переработке отходов ведут уже лет 15, если не больше. Почему мы получаем такие проблемы, как ты думаешь, как с Кучино, Ядрово, Волоколамском? Почему мы об этом можем только говорить, но до сих пор дальше, чем красивые мусорки в Сколково с 3-мя отверстиями и с общим пакетом, никуда не уходим?
– Ничего бесплатного не бывает, и утилизация отходов для вторичной переработки или цивилизованное расставание с мусором – это удел стран с хорошо развитой экономикой, потому что за это надо платить. У нас до сих пор утилизационный сбор с производителей не взимается. Закон был отложен до 2019 года. Поэтому за все, в конечном итоге, платит население.
К чему это я все? В структуре тарифа половину составляет транспортный расход, половину - утилизационный. Если у тебя эта составляющая по захоронению отходов подразумевает, что ты просто, допустим, мусор закатываешь в заранее подготовленный участок – это одни расходы. Если ты должен поставить оборудование, которое будет этот мусор отсеивать, для того, чтобы потом вторично продавать, потом будет отдельно отделять органическую фракцию, потом все это будет паковаться в некую кубышку инертных материалов, которые отвезутся на полигон, то расходы на создание этого объекта должны по условиям тарифов компенсироваться инвестору по определенным правилам, которые разработаны комитетом по ценам и тарифам. Поэтому если эти все инвестиции сделать, то тариф вырастает в 2-2,5 раза. Я думаю, что в нулевые годы население было крайне не готово платить дополнительные деньги за то, чтобы цивилизованно расставаться с мусором.
– Совершенно не планировал в сегодняшнем нашем интервью говорить о харассменте, но совершенно случайно наткнулся на твой комментарий к этой ситуации по поводу сексуальных домогательств, которые недавно обсуждались по всему миру, и, в том числе, в нашей стране. Ты дал достаточно длинный и развернутый комментарий, я прочитаю оттуда выдержку: «Наверное, в какой-то степени считаются нормой определенные намеки, которые проявляются в отношении женского пола в рабочей атмосфере. До тех пор, пока это в культуре (имеется в виду нашей, российской) не является чем-то из ряда вон выходящим, говорить, чтобы кто-то на это серьезно обращал внимание, не стоит». То есть, ты поддерживаешь сексуальное домогательство?
– Это сильно. Я могу сказать так, что вообще я против служебных романов, начнем с этого. Но если уж говорить серьезно о теме, то, понятное дело, этот вопрос с хи-хи и с ха-ха на сегодняшний день воспринимают, наверное, 80% мужчин точно. Потому что как-то правильно подшутить, как-то проявить внимание – это в корпоративной культуре большинства компаний. Нормально это или нет – мне сложно сказать. Почему? Потому что все-таки женщины - это женщины, мужчины - это мужчины. Мне кажется, это абсолютно нормальным - быть мужчиной и не называть харассментом элементарное культурное и правильное проявление мужских качеств в отношении любой женщины, без относительно того, является это домогательством или нет.
Здесь очень тонкая грань: домогательство или нет - помочь поднести тяжелую сумку от машины запарковавшейся девушки возле офиса до ее рабочего места? Домогательство или нет – подать пальто, открыть дверь. Вот где эта тонкая грань, о которой идет речь? Понятное дело, если человек, вышестоящий по должности, позволяет себе грязные намеки или еще хуже, как-то распускает руки, – это в чистом виде харассмент, который должен быть наказан 100%.
– Знаю, что ты достаточно часто посещаешь Большой Театр. Ты поклонник балета?
– Очень большой, да. Я очень люблю балет, посещаю практически все премьеры, которые есть. Меня очень сильно расслабляет это искусство, потому что, когда есть мысль, объединенная с движением и с живой музыкой, это просто что-то невообразимое и неповторимое. Русский балет – это лучший балет, который до сих пор существует в мире, 100%.
– Объясни мне, как можно смотреть балет и не заснуть?
– Это надо очень сильно любить, 100%. Не знаю, у меня точно такого желания не возникает, даже в период особой усталости. Я в этом плане, конечно, фанатично приобретаю билеты заранее, то есть, 2 раза в год покупаю билеты на 3-4 месяца вперед, потому что иначе график никогда не складывается
– Сколько, в среднем, в месяц ты тратишь на билеты?
– Я бы так сказал, стабильно хожу в театр 6-7 раз в месяц, будь то Большой, Немировича-Данченко. То есть, практически 1,5-2 раза в неделю я где-то бываю. Не люблю сидеть дальше 7-8 ряда партера.
– Я предполагаю, что это цифра в районе 100 000 рублей?
– Да, наверное, порядка 60-80 000, да.
– Я знаю, что ты увлекаешься, в том числе, конным поло. Расскажи, как это произошло?
– Это достаточно давняя история. Мы с моей любимой женщиной вместе начали заниматься выездкой. У нас рядом с домом конюшня, соответственно, мы много времени проводили с лошадьми и вообще очень любим животных. Потом как-то приехали на соревнования по конкуру в Отраду, где одновременно проходил турнир по конному поло. У нас поло-клуба на тот момент было 2. Это был русский поло-клуб, который проводил соревнования.
Мы как увидели, что есть динамика и очень зрелищная и клевая игра, влюбились в этот вид спорта, начали заниматься, начали путешествовать. Поехали сначала в Англию, там занимались, учились элементарно держать клюшку, одновременно управляя лошадью. Это очень сложный и физически затратный вид спорта, потому что тебе надо управлять живым существом, понимать, какие риски оно в себе несет. И одновременно следить за игрой и справляться с мячом и с поло-стек, которым ты, собственно, наносишь удары. Спорт офигенный, естественно, мы потом и в Москве играли. Это стало практически профессиональным видом деятельности для моей любимой и единственной женщины, с которой 15 лет вместе с институтской скамьи.
С группой моих товарищей по «оружию» (нас 6 человек отцов-основателей) мы договорились с олимпийским учебно-спортивным центром на Планерной в Химках, что мы в аренду возьмем часть этого комплекса, и сами деньгами вложимся, все построим. Мы сделали там на базе поло-клуб – забрали часть конюшен в аренду, привели их как-то в более цивилизованное состояние и построили полноценное поло-поле, которое соответствует международным стандартам. Оно оказалось в настолько живописном и красивом месте, что к этому полю Карен Шахназаров построил трибуны, и на нашем поле снималась «Анна Каренина». Тот момент, когда Вронский падает с лошади и Анна «палится», что там, оказывается, все не просто – эта история снималась у нас в поло-клубе.
Обычно с декорациями поступают жёстко – их уносят, сжигают, потому что у Шахназарова своеобразное отношение к этой истории. Но руководитель олимпийского центра уговорил его оставить нам трибуны, и у нас нереально крутые трибуны, в итоге, так и остались. Они такие, как прямо в царской России было положено – открытые, крутые, деревянные трибуны, с которых очень прикольно смотреть игру.
– Насколько это дорогой вид спорта?
– Вопрос даже не в покупке, а в содержании лошади. Одна лошадь обходится в месяц примерно в 40 000 рублей.
– А сама лошадь сколько стоит?
– Зависит от уровня игры, но для начинающего игрока – это не такие космические деньги, это где-то в районе 10-15 тысяч долларов.
– Опиши себя тремя прилагательными, не обязательно положительными.
– Первое, что пришло на ум – это высокий, худой, волосатый.
– Я не могу не попросить, чтобы ты объяснил – почему?
– Сработал мозг на тему – что точно «не». И вот, что точно «не» – это сразу на ум пришло. А вот, что точно «да» – там, наверное, креативный, целеустремленный и высоко работоспособный.
– Если есть рай на земле, то где он?
– Много путешествовал, видел много чего. По мне, самая объективно крутая история по соотношению природы и атмосферы – это в Новой Зеландии и в Аргентине. Новая Зеландия своими видами потрясает – разряженная плотность, исключительно малоэтажные формы, и природа красивейшая, она неповторима. Все то, что мы смотрели у «Властелина колец», это все примерно там снималось: вот эти перепады, красивые ландшафты, деревья, природа – просто супер, очень красиво.
Аргентина – это страна, которая по мнению огромного числа аналитиков, должна войти в список новых богатых стран в ближайшие 10 лет, потому что там урожай снимают 2 раза в год. У нее уникальные природные характеристики, это сельхозпроизводящая страна и наиболее цивилизованная из всей Латинской Америки, с людьми, наиболее близкими по духу к нам, россиянам. Люди там очень душевные, добрые и крайне гостеприимные.
– Скажи, у тебя есть мечта?
– Я бы очень хотел, чтобы у меня получилось сделать международный бизнес, который был бы одинаково хорош, как в наших российских реалиях, так и в реалиях любой другой цивилизованной страны. Мне кажется, что бизнес, который устойчив исключительно в рамках одной географии – это круто. Но здорово, если можно было бы применять и тиражировать на других территориях, потому что потребности у всех людей по земному шару примерно одинаковы. И возможности адаптации каких-то классных решений на другой территории – это сильно. Поэтому я бы видел развитие международной какой-то системы координат для девелоперского бизнеса, в частности, – это было бы очень круто. Потому что по моей практике то, что мы делаем здесь, на территории Московской области, – это круче, чем, то, что строят на сегодняшний день в пригородах Лондона, это круче, чем то, что строят на сегодняшний день в пригородах Праги, Вены, Мюнхена. По крайней мере, я могу сказать, что наши объекты совершенно точно эргономичнее и приятнее на ощупь, чем все то, что мы до этого видели.
– Ты уже что-то делаешь в этом направлении?
– Мы смотрим активно на возможности инвестиции в Великобритании и в Чехии. Но сейчас ситуация такая, что об этом всерьез говорить крайне сложно.
– Но мечта остается мечтой?
– Абсолютно точно. Поэтому я и назвал это мечтой, а не планом. Если бы эта мечта была реализуема завтра, это был бы уже план действий.
– Очень хочется верить, что наступит мир во всем мире, и все люди смогут исполнить все свои мечты, в том числе и ты.
– Спасибо!
– Спасибо тебе большое за интервью! Это был Валерий Мищенко.
